Читать интересную книгу Платон, Плотин и Баламут. О фантастике, кино и не только - Марат Исангазин

требовалась неделя на роман.

Вот одна из рекомендаций:

– Время – важный элемент в любом приключенческом боевике. Фактически, вы получаете действие и приключение из элемента времени. Это классическая формула: «У нас есть только шесть дней, чтобы спасти мир!». Я установил для читателя структуру: есть только шесть дней, затем пять, затем четыре и, наконец, по классической формуле, – всего каких-нибудь 26 секунд, чтобы спасти мир! Успеют ли они вовремя?

В первой части герой скажет: «Я не смогу спасти мир за шесть дней, если не начну с получения первого объекта силы». Это дает вам непосредственную цель и непосредственный элемент времени. С каждым разделом, разделенным на шесть глав, каждая глава должна содержать что-то, что будет двигаться действовать вперед и способствовать достижению этой ближайшей цели (здесь и далее мой перевод).

Там есть и о спутнике (товарище) Героя, и о том, что «Каждые четыре страницы, например, должно происходить событие» либо появиться «неожиданное» препятствие, с которым должен столкнуться герой, и о тайне, что должна прозвучать в начале, дабы заинтриговать читателя, и о предметах с неожиданными свойствами – все то, что было использовано в «Принце с серебряной рукой».

Возможно, эти же технологии были использованы и в первой трилогии. Но…

Перед нами синдром сиквела: продолжение чаще всего бывают слабее оригинала.

Об этой разнице хорошо сказал сам Майкл МУРКОК в одном из интервью:

– Когда я приходил в студию или начинал писать книгу, я обычно не имел ни малейшего представления о том, как она выйдет, и есть ли вообще публика для этого. Это придает музыке и письму определенное напряжение, которого ей не хватает, когда вы определили все «удачные» элементы в произведении и их воспроизводите.

В первой трилогии такое напряжение есть, во второй – нет. В первой есть обаяние импровизации, вторая пахнет лампадным маслом. Иллюстративным образом оного для меня стали комиксы по Коруму. По первой трилогии иллюстрировал в основном Майк Миньола. На мой взгляд, это шедевры.

Не зря же выпущенные с января 1986 по декабрь 1988-го (12 выпусков) комиксы по первой трилогии в конце 2010-х снова издали в бумаге.

Из второй трилогии четырехвыпусковый комикс был сделан в 1988-89-м лишь по «Быку и копью». Это была одна из самых первых работ Джилл Томпсон (Jill Thompson). На обложке первого выпуска дали рисунок Миньолы, дабы протянуть связь, остальные рисовала уже Джилл. Не скажу, что ее работа так уж сильно плоха: вполне мило и даже подростково, но до оригинальности и таланта Миньолы им далеко, как, впрочем, и самой второй трилогии по отношению к первой. В каком-то из интервью МУРКОК заметил, что комиксы Миньолы о Коруме он помнит лучше, чем сами романы.

Корум в Шире

Мы не можем быть уверены, настолько ли плохи Саурон и К°,

как нам говорят. В конце концов, должно же в них быть что-то хорошее, если они ненавидят хоббитов

Майкл МУРКОК «Epic Pooh»

Майкл МУРКОК не любит Джона Рональда ТОЛКИНА. И об этом неизменно говорит на протяжении многих лет. В 70-х даже опубликовал эссе «Epic Pooh», где раздолбал творчество ТОЛКИНА и ЛЬЮИСА. Судя по тексту, они раздражали его уже тем, что были выпускниками Оксфорда, профессорами и ревностными христианами. То есть типичными представителями британского истеблишмента. Плоть от плоти, так сказать. Они – тори, этим и виноваты. Их так называемое героическое фэнтези – это, скорее, инфантильные волшебные сказки:

– Ясельный, колыбельный стиль, мягкий и успокаивающий; певучий рассказ, который хорош не конфликтом, а его отсутствием. Его цель – укачать, приласкать, солгать, что все будет хорошо… Это «Винни-Пух», притворяющийся эпосом.

В 2014-м в «Нью Йоркере» даже назвали МУРКОКА «Анти-ТОЛКИНЫМ».

Среди прочего автор «Epic Pooh» пеняет ТОЛКИНУ навязыванием «Утешения Счастливого Конца». В итоге-де процветает сельская идиллия и «мифическая невинность» Шира в противовес реальной «городской индустриальной жизни» – ну, почти как парафраз слов из известного Манифеста об «idiotismus des Landlebens entrissen», неточно переведенных на русский как «идиотизм деревенской жизни». К моменту написания своего «Пуха» МУРКОК, начинавший когда-то подростком с подражаний одному Берроузу, создателю «Тарзана», уже являлся почитателем другого Берроуза – Уильяма.

А теперь давайте посмотрим, чем же кончается вторая трилогия Майкла МУРКОКА о «принце в алом плаще» – «Серебряная рука»? Корум убит ударом собственного меча в сердце. Меча, который он прозорливо назвал «Предатель». Меч держала его собственная серебряная рука-протез, над которым ранее проделала действия его любимая женщина Медбх. Произошло это после того, как с помощью Корума удалось выбросить из мира чудовищных и кровожадных фой миоре, а вслед за ним отправить домой – в иной параллельный мир – не менее опасных могучих малибаннов. Умирая, принц слышит слова «Теперь этот мир свободен от всех чар и полубогов».

То есть остались в нем лишь люди, которые отныне сами будут решать свои проблемы.

С одной стороны вторая трилогия приглушенно повторяет то, что было в трилогии первой, закончившейся тем, что Потерянные Боги уничтожили в человеческих измерениях и Владык Хаоса, и Владык Порядка, оставив миры их обитателям. А с другой – чем эта концовка не сродни трилогии ТОЛКИНА, где после уничтожения Зла противостоящие им и оставшиеся в живых нечеловеческие силы Добра тоже покидают мир, дабы оставить его людям?

И не так уж утешительно счастливо завершение войны с Сауроном, судя по видениям Фродо. Скорее, грустно. В том числе и потому, что сельской идиллии Шира действительно уже не будет места в этом дивном новом разволшебствленном мире. На радость МУРКОКУ.

Глупец бьет. Мудрый улыбается, наблюдает и учится… А потом бьет

Куда катится этот мир, ежели простому честному человеку нельзя сжечь труп-другой без обидных подозрений?

Джо АБЕРКРОМБИ

Почитатели таланта Джо АБЕРКРОМБИ похожи на хоккейных болельщиков: стоит любимой команде начать проигрывать, тут же раздаются свистки, крики «Сапожник!» и улюкание. И все это от чистого сердца. Когда захлебываешься от восторга, дорвавшись, наконец, до книги с живыми яркими характерами, блестящими диалогами, полными юмора, где злодеи не играют в поддавки с положительными героями, да и назвать кого-то однозначно положительным будет существенным преувеличением, – и после всего этого громокипящего фейерверка настоящего ямайского рома вам дают кружку только что надоенного молока и краюху свежеиспеченного хлеба – тут поневоле скажешь: тьфу!

Фанаты называют «Полкороля» – пол-АБЕРКРОМБИ или АБЕРКРОМБИ-лайт. Но дело в том, что любимая команда просто играет в другую игру. Это – подростковый роман, и именно в этой номинации получивший премию «Локус» в 2015 году.

Это роман воспитания без привычных уже нам секса, жестокости, мата (впрочем, в русских переводах АБЕРКРОМБИ последний отсутствует). Без острых приправ. Главный герой – принц Ярви – родился с искалеченной рукой в мире, где «Мужчина сечет косой и рубит секирой, говорил отец. Мужчина налегает на весла и вяжет тугие узлы. А главное – мужчина носит щит. Мужчина держит строй. Мужчина встает бок о бок со своим соплечником. Разве мужчина тот, кто ни на что из этого не способен?».

Люди, обычаи и даже здешняя природа – очень похожи на мир викингов. Ну а сам ГГ – угрызениями по поводу своей ущербности и ловкостью по выпутыванию из проблем – на Майлза Форкосигана из «Ученика война». К тому же «Полкороля» является в какой-то мере калькой с романа «Лучше подавать холодным», начиная с предательства соратников, падения с башни, и далее – разношерстная команда и месть.

Ярви готовили на пост советника: он читал книги, изучал языки, религию, обычаи других стран. Но оказались убиты его отец и старший брат, а значит, он обязан занять трон. И занял его. На несколько дней, после которых пережил предательство, покушение, рабство и бегство, оказавшееся не столь сладостным как ожидалось:

– Свобода! – проревел Ральф, раскидывая руки в стороны, чтобы обхватить весь бесконечный простор белого безлюдья. – Свобода где любо, там и закоченеть! Свобода где в радость, там и сдохнуть от голода! Свобода идти куда хошь, покуда не свалишься!

Но этот долгий путь домой сделал из него мужчину и дал друзей,